Апостол Петр: все дороги ведут в Рим

Скачать

(MP3 файл. Продолжительность 14:00 мин. Размер 6.8 Mb)

1893 год. Польский писатель Генрик Сенкевич и его молодая
жена Мария путешествуют по Италии. Сенкевич обдумывает
роман о пребывании в Риме апостола Петра и об основании им
христианской общины в столице империи. Ему уже ясен
замысел; есть сюжет, герои, но… чего-то не хватает.
Нужен какой-то непосредственный отправной пункт. Прежде
супруги Сенкевич посетили собор святого Петра и базилику
Сан-Пьетро-ин-Винколи, но писатель не нашел там того, чего
искал. Сегодня они отправились в южный пригород Рима, в
катакомбы святого Каллиста.

– Видишь эти зеленые холмы, Марыся? Под ними
находятся древние катакомбы. Первые христиане углубили их
и использовали для захоронения мучеников, казненных в
Риме. Никто точно не знает размер и сложность
получившегося лабиринта.

– Чем же провинились христиане перед Римом? Не могу
поверить, что их истребляли просто так. Дыма без огня не
бывает.

– О, да, дорогая, все началось именно с дыма,
окутавшего столицу мира, – отвечает Сенкевич,
– и с огня, охватившего город в ночь на 19 июля 64
года…

Семирадский Г.И. Светочи христианства (Факелы Нерона)

Великий пожар Рима начался в лавках, расположенных с
юго-восточной стороны Большого цирка. К утру пламенем
была охвачена большая часть города.
Бедствие продолжалось шесть дней и семь ночей,
опустошив десять из четырнадцати кварталов города.
Счету погибшим в огне не было числа.

– По-моему, Генрик, прежде я уже читала об этом у
Светония. Нерон мнил себя великим поэтом, собирался
описать в стихах гибель Трои и в поисках вдохновения
повелел поджечь Рим. Сам император наблюдал за огнем с
безопасного расстояния, одетый в театральный костюм и с
лирой в руках.

– Кто знает, Марыся? Во всяком случае, многие
обвиняли в пожаре именно его. Посмотри, что пишет Тацит:
«И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал
виноватых. Он предал изощреннейшим казням тех, кого толпа
называла христианами. Их облачали в шкуры диких зверей,
чтобы отдать на растерзание львам, распинали на крестах,
привязывали к столбам и поджигали с наступлением темноты
ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон
предоставил свои сады…»

– Я видела это! Знаешь, Генрик, четыре года назад я
была в Кракове и видела в Национальном музее большую
картину художника Семирадского. На картине изображен сад
перед Золотым дворцом Нерона в преддверии чудовищной
театрализованной оргии. Слева, около дворца и на его
ступенях, расположились многочисленные зрители во главе с
императором. В красочной толпе – сенаторы и
полководцы, философы и музыканты, игроки в кости,
танцовщицы и гетеры. В правой части картины изображены
последние приготовления к казни. Христиане привязаны к
шестам и обмотаны коконами из просмоленной соломы. Рабы
запаляют огненные факелы, и один из них уже поднимается по
лестнице, готовый поджечь первого несчастного –
старика с белой бородой. На раме картины было написано:
«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

– Семирадский изобразил факелы, устроенные Нероном
из живых людей. Сгорая в страшных мучениях, они осветили
самую безобразную оргию Рима и в то же время
распространили по миру свет учения Христа. Поэтому картину
художник назвал «Факелы Нерона, или Светочи
христианства».

Посетив катакомбы святого Каллиста, супруги Сенкевич
возвращаются в Рим по Старой Аппиевой дороге. Писатель
сидит с правой стороны экипажа. Неожиданно его задумчивый
взор падает на небольшую белую церковь, отмеченную
геральдическим щитом с изображением трех пчел –
гербом аристократического семейства Барберини.

– Странно. Я ездил по Аппиевой дороге не раз, но
прежде не замечал этой церкви. Марыся, ты не знаешь ее
названия?

– И это у меня спрашивает пан великий писатель?
Возможно, этот храм – единственный в мире с
посвящением-вопросом: «Domine, quo vadis?» или
«Камо грядеши?», что означает: «Куда
идешь, Господи?» Кажется, Ориген первым записал эту
историю из Священного Предания. Апостол Петр, спасаясь от
преследования Нерона, уходил из Рима и на рассвете в этом
самом месте увидел Спасителя, идущего к Вечному
городу…

Радуясь возможности поучить чему-то знаменитого писателя,
Мария продолжила свой рассказ, указывая на аккуратно
выложенную дорожку в центре храма, символически
изображающую Аппиеву дорогу. Но Сенкевич уже не слышал
жены. Он задумчиво осматривал изображения, украшающие
стены церкви слева и справа от него: на одном –
бегущий из Рима святой Петр, напротив – являющийся
ему Спаситель. Мощная волна вдохновения уносила писателя в
Рим 67 года от Рождества Христова…

***

– Мир тебе, учитель! Я принес грозную весть с
Палатина. Император узнал, что вы с Павлом из Тарса
пережили гонения и находитесь в столице. Он приказал найти
вас и бросить в Мамертинскую тюрьму. Сейчас отряды
преторианцев обыскивают все дома в Заречье.

– Отче, пусть завтра на рассвете Назарий выведет
тебя из города к Альбанской горе. Там мы тебя встретим и
заберем в Анций, где нас ждет корабль, чтобы повезти в
Неаполис и на Сицилию.

– Скройся, пастырь наш, ведь в Риме тебе не уцелеть.
Сохрани живое слово истины, дабы не исчезла она вместе с
нами и с тобою. Послушайся нас, просим тебя как отца!

Апостол качал головой, однако он не говорил, что не
покинет Рима, и сам колебался, потому что уже давно в его
душе поселилось сомнение, даже тревога. Паства рассеяна,
дело погибло, Церковь, которая до пожара возросла могучим
древом, обращена в прах властью Зверя. Не осталось ничего,
кроме слез, воспоминаний, мук и смерти. Уже не раз рыбарь
Господень воздевал в одиночестве руки к небу и вопрошал:

– Господи! Что мне делать? Как мне здесь остаться? И
как мне, немощному старику, бороться с несметной ратью
злого духа, которому Ты разрешил владеть и побеждать? Нет
уже тех овец, которых Ты приказал мне пасти, нет Твоей
Церкви, пустыня и скорбь в столице Твоей, так что ж Ты
ныне прикажешь мне? Оставаться ли здесь или увести остатки
стада, дабы где-нибудь за морями мы славили имя Твое
тайно?

Комаров Н. Апостол Петр

Часто ему мечталось, что вот покинет он Рим, верующие
пойдут за ним, и он уведет их далеко-далеко, в тенистые
рощи Галилеи, к тихим заливам Генисаретского озера. И все
сильнее жаждало сердце рыбака тишины и отдыха, все больше
тосковало по озеру и по Галилее, все чаще заливали слезы
старческие глаза. А между тем небольшая горстка оставшихся
христиан, стоя на коленях, умоляла апостола покинуть Рим.
И Петр решился. Простирая руки над коленопреклоненными
людьми, он произнес:

– Да будет прославлено имя Господне и да свершится
воля Его!

На другой день в предрассветных сумерках два странника шли
по Аппиевой дороге к равнине Кампании. Одним из них был
Назарий, другим – апостол Петр, который покидал Рим
и гонимых единоверцев. Дорога была пустынна. Над
седловиной между горами показалось солнце, и странное
явление поразило апостола. Ему почудилось, будто золотой
диск, вместо того чтобы подыматься все выше по небу,
спускается с гор и катится по дороге.

– Назарий! Видишь это сияние – вон оно,
приближается к нам?

– Нет, отче, я ничего не вижу.

– Смотри, Назарий, к нам идет кто-то, весь в
солнечном сиянии.

Однако никакого шума шагов они не слышали. Вокруг было
совершенно тихо. Назарий видел только, что деревья вдали
колышутся, словно кто-то их тряхнул, и все шире
разливается по равнине свет. Он с удивлением поглядел на
апостола.

– Учитель, что с тобою?

Дорожный посох Петра, выскользнув из его руки, упал
наземь, глаза были устремлены вперед, на лице изображались
изумление, радость, восторг. Внезапно он бросился на
колени, простирая руки, и из уст его вырвался возглас:

– Христос! Христос!

И он приник головою к земле, будто целовал чьи-то ноги.
Наступило долгое молчанье, потом в тишине послышался
прерываемый рыданьями голос старика:

– Камо грядеши, Господи?

Назарий не услышал ответа, но до ушей Петра донесся
грустный, ласковый голос:

– Раз ты, Петр, оставляешь народ Мой, Я иду в Рим,
на новое распятие.

Апостол лежал на земле, лицом в пыли, недвижим и нем.
Назарий испугался, что он в обмороке или умер, но вот
наконец Петр встал, дрожащими руками поднял страннический
посох и, ни слова не говоря, повернул к семи холмам
города. Видя это, юноша повторил как эхо:

– Камо грядеши, господин мой?

– В Рим.

***

Мария Володкович оставила мужа два года спустя. Роман
Генрика Сенкевича «Камо грядеши?» был
переведен более чем на 50 языков мира и удостоен
Нобелевской премии в 1905 году. А барельеф с профилем
польского писателя стараниями благодарных читателей
установлен в стене церкви «Quo vadis?» на
старой Аппиевой дороге.

Учители. Мыслители. Пророки. Совместный проект
“Радио России” и Русской Православной
Церкви