Святой «широкого профиля»

Все знают чудотворца и
скорого помощника Николая. Многие водители, даже те,
которые не ходят в церковь регулярно, знают наизусть
тропарь святителю «Правило веры и образ
кротости» и читают его каждый раз, садясь за руль. Я
и сам так делаю. Святитель Николай Мирликийский считается
покровителем путешествующих, потому что в дни земной своей
жизни много помогал бедствующим в пути. Еще святителю
Николаю молятся о замужестве дочерей, потому что он в свое
время пожалел трех дочерей обнищавшего человека и помог с
их замужеством. По этой же причине ему молятся о семейном
благополучии. Святому Николаю также молятся о том, чтобы
избавил от всяких бед, поскольку в его житии описано, как
он выручил неправедно осужденных на казнь воевод. Есть еще
и другие причины (по расширенному молитвослову), из-за
которых следует обращаться молитвенно в первую очередь
именно к этому святому.

Недавно у одного моего прихожанина потерялся мобильный
телефон. Он подошел ко мне и попросил прочитать акафист
святому Иоанну
Воину. Я с удивлением спросил, почему именно ему. В
ответ прозвучало бодрое: «А кому ж еще в этом случае
молиться?» Акафиста Иоанну Воину у меня не было,
поэтому я предложил почитать акафист Николаю Чудотворцу.
Он ведь святой «широкого профиля».

Оказывается, многие святые имеют достаточно узкую
специализацию. С этой точки зрения, мученику Иоанну Воину
действительно принято молиться о возвращении украденного,
а, скажем, перед выставкой пчел – преподобным
Зосиме и
Савватию Соловецким, идущим в лес – царю Соломону, и
так далее. Общая логика такого распределения понятна.
Берем житие святого, читаем о том, что он претерпел в
жизни – от того и может помочь, какое чудо совершил
в теле, такое же сможет совершить и сущи на Небесах.
Узость такого подхода очевидна. Апостол Павел пишет:
«Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем;
когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти,
прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески
говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал;
а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим
как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к
лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я
познан» (1 Кор. 13, 9-12). Тут святой апостол
говорит о тайне будущего века, когда раскроются дарования
каждого в совершенстве, и неполное, несовершенное
восполнит и усовершит Бог. Несомненно, святые на Небесах
уже пребывают в преддверии этой славы, и их дары
многократно умножились и расширились. Мы же примеряем на
них свою земную рубашку, и клеем на каждого ярлык.

Многие современные проповедники говорят, что такое
утилитарное отношение к святым – отголоски нашего
языческого прошлого. Но мне видится еще и другое. В
язычестве было не совсем так. Было множество богов, каждый
из которых отвечал за свое поле человеческой деятельности.
Сразу вспоминается «Золотой теленок»:
«Нас было 50 детей лейтенанта Шмидта и мы поделили
весь Союз…». Также и в языческом пантеоне
– конкуренции между богами нет. Артемида –
покровительница охоты, Афродита – любви, Эскулап
– медицины и так далее. Языческий ум понимал, что
если заболел – нужно обратиться с просьбой к
существу высшему. Но какому-нибудь римлянину I века до
Рождества Христова и в голову не могло прийти, что, если
заболела нога, нужно молиться одному богу, если горло
– другому, желудок – третьему. Так было
оттого, что в то время практически не было разделений
докторов на узкие специальности. Лекарь – был
лекарем для всего тела. Таким же суперлекарем для всего
тела был бог Эскулап.

Но в наше время медицина развилась необычайно. Мы не можем
себе представить, чтобы гинеколог лечил зубы или хирург
– грипп. Мы всегда ищем конкретного специалиста в
узкой области. И переносим эти же отношения на мир
духовный. Поэтому нас уже не удовлетворяет тот факт, что
есть общепризнанные «безмездные врачи и
целители», к которым Церковь обращается, скажем, во
время соборования. Раздробленный грехом ум начинает
выискивать в житии каждого святого то, за что бы ему
зацепиться. И начинается: при зубной боли – молись
мученику
Трифону, праведному Симеону Верхотурскому – при
глазных болезнях, преподобному Серафиму Саровскому –
при заболеваниях ног и тому подобное. Прямо небесная
поликлиника какая-то! Кабинет 20 – стоматолог
мученик Трифон, кабинет 21 – окулист праведный Симеон
Верхотурский… Да простят меня святые угодники!

Я совершенно не против того, чтобы молиться при
нестерпимой зубной боли мученику Трифону, но меня занимает
вопрос: а если поменять таблички на кабинетах, действовать
не будет? Скажем, преподобный Серафим не может, что ли,
помочь при зубной боли? А Симеон Верхотурский? Как любят
писать в некоторых современных молитвословах:
«Святому (имярек) дана благодать исцелять то-то и
то-то». Почему мученик Трифон помогает при зубной
боли? Конечно, не потому, что во время казни святой
молился, как написано в молитвослове, чтобы ему была дана
благодать целить болезни зубов (кстати, ни в одном его
житии я этих слов так и не нашел). Он помогает потому, что
он – СВЯТОЙ и может ходатайствовать пред Престолом
Всевышнего за нас. Но точно также может ходатайствовать и
Николай Чудотворец, и Иоанн Предтеча, и другие. Мученик
Трифон помогает при зубной боли, ибо слышит наши молитвы и
милосердует о нас. Так же он бы помог и при путешествии, и
при отыскании потерянного… Когда мы
«загоняем» святых в рамки некоей
«специализации», мы унижаем благодать, данную
им. Все наши святые – святые «широкого
профиля».

Да, каждый из нас, в той или иной степени, находится в
плену у этих стереотипов. Ведь я сказал в начале статьи,
что и сам читаю молитву именно святителю Николаю перед
тем, как завести машину. Но в то же время я знаю, что если
помолюсь, скажем, преподобному Сергию Радонежскому, он так
же постарается добре управить мой путь, как и святитель
Николай.

Легко
представить, к чему может привести распределение
святых по обязанностям путем выдергивания из житий
определенных фрагментов. К полному абсурду. Можно
ведь молиться пророку
Илии, если не можешь зажечь огонь, можно взывать
к пророку Моисею, если собираешься подниматься в
горы, можно обращаться к великомученице Варваре, если
собираешься строить баню… Можно с успехом
объявить Ноя покровителем судостроения, святителя
Спиридона покровителем производителей стройматериалов
и, в частности, кирпича, пророка Илию покровителем
бегунов (бежал же он перед колесницей Ахава около 30
километров) …

Самое смешное, что после публикации этой статьи
интернет-поисковики проиндексируют эту страницу. И когда
какой-нибудь мало ходящий в церковь человек наберет в
«гугле»: «Кому молиться при постройке
бани», – выпадет краткое описание этой статьи
с упоминанием имени святой Варвары и моей убогой персоны.
И может случиться, что, не имея достаточно времени, чтобы
прочитать весь текст, человек помолится святой Варваре,
думая, что этот священник благословил так поступать. И что
самое абсурдное в этой ситуации – святая
Варвара откликнется по милосердию своему, если человек
помолится, как надо.

Так против чего же я негодую? Против унижения святых.
Любой святой может помочь нам в любом деле. Лишь бы мы
молились со вниманием, благоговением и сокрушением. Лишь
бы мы просили на благое дело, думали о «едином на
потребу» и искали Царствия Небесного.

Да, Церковь законоположила в определенных случаях
обращаться к конкретному святому. Например, к пророку Илии
– во время бездождия. Но даже в священническом
Требнике таких молитв единицы. Основной корпус молитв
имеет единственного адресата – Господа Бога. Я,
конечно же, не предлагаю впадать в обратную крайность и
молиться только Богу. Это явный перебор. Нужно идти
«царским путем».

Следует понять, что святой помогает нам не своей силой, а
силой Божией. Поэтому следует соблюдать некую иерархию и в
молитвах. Большая часть наших молений должна быть обращена
к Совершителю святых – Богу, затем – к
Пресвятой Богородице, и лишь затем – ко святым. Это
и будет «царский путь».

К святым мы обращаемся не как к малым божкам
«православного пантеона», а как к ближайшим
друзьям Христовым. Как слуги царя земного, находящиеся с
ним в близких отношениях, могут замолвить слово и решить
чью-то участь, так и святые молвят о нас слово молитвенное
пред Престолом Владыки, соединяют свою святую молитву с
нашей немощной, чтобы что-то изменилось в нашей жизни.

Так каков же все-таки критерий выбора святого для
обращения к нему? Ведь молиться святым – такая же
естественная нужда православного сердца, как и молиться
Богу. Этот критерий – наша любовь к святому. Мы
должны читать жития святых, изучать их труды. От этого в
душе рождается особая любовь к некоторым святым и желание
молиться им. И такой святой, которого мы почитаем как
отца, поможет нам и в скорби, и в болезни.

Похожая ситуация царит и в сфере почитания икон. Икону
часто отрывают от первообраза, наделяют ее силой самой в
себе. Любая же икона помогает человеку постольку,
поскольку помогает тот, кто изображен на ней. Поэтому
немного наивно выглядит желание найти икону Пресвятой
Богородицы «на всякую потребу»: икона
«Неопалимая Купина» защитит дом от пожара,
икона «Помощница в родах» поможет роженицам,
икона «Млекопитательница» – кормящим
матерям, «Неупиваемая Чаша» –
алкоголикам и т.д. Я, опять же, не против. Конечно,
поможет. Только не икона, а Пресвятая Дева Мария. И если
кормящая мать будет молиться перед иконой Казанской, или
пьющий – перед Владимирской,
Богородица поможет им точно также, потому что сжалится над
скорбящими. Даже если при этом читать не соответствующие
акафисты, а обычный канон Божией Матери («Творение
Феостирикта монаха»), который есть в любом
молитвослове. Потому что «у Бога не останется
бессильным никакое слово» (Лк. 1, 37), как изрек
Архангел Гавриил Святой Деве.

Будем же, братья и сестры, всегда искать православного
понимания тех или иных вещей. Будем сравнивать свое
понимание Православия с пониманием святых отцов. Будем
молиться первоисточнику чудес – Господу Богу, Его
Пречистой Матери и всем святым, от века Ему угодившим, да
помилует и утвердит нас во святой православной вере.
Аминь.